Тихий шум прибоя нарушает идеальную тишину ночи. В комнате, наполненной еще дневной жарой, душно, воздух из маленького окна чуть освежает, но его слишком мало, что бы наполнить маленькую комнату прохладой. По виску стекает капелька пота, она срывается с острых скул и падает на чуть потертый пергамент, на котором красивым почерком выведено очередное задание, которое должен выполнить хрупкий мальчишка. Внешне ему не больше двадцати, белоснежные волосы, доходящие парнишке до плеч,  острые черты лица, чуть пухлее, чем нужно для мальчишки губы, острый нос и красные глаза. Парнишка склоняется над клоком бумаги, вычитывая каждую букву на поиск скрытого смысла. Он не наивен, что бы доверять таким приказам, в каждой букве может таиться скрытый смысл, который потом, непременно, выльется в очередную проблему. А эта проблема может серьезно ударить по тебе, твоей репутации и жизни невинных людей.
Парнишка выдыхает, наполняя свои легкие жарким воздухом, и кажется, будто внутренности обожгло огнем, но ему это даже нравится. Пергамент безжалостно рвется, а в голове мальчишки уже крутятся возможные идеи по выполнению указаний. На губах медленно загорается улыбка, отражаясь легким безумством в глубине красных глаз.

Солнце выскочило из очередного облака, озаряя площадь своим ярким желтым светом, мальчишка невольно жмурится, кутаясь в свой неизменный плащ. Ему вечно холодно, даже перед камином наполненным пылающими дровами, в обнимку с кружкой вкусно пахнущего эля, ему всегда было холодно. Забавная физиология человека. Мальчишка лавировал между стремящимися куда то людьми, его конечная остановка была пристань, на которой он должен был встретиться со своим заказчиком. Ну или с его неизменной служанкой, которая в очередной раз приведет тебя в дом, где извечно подготовлена кровать, на которой ты выполнишь очередное задание, и за которое получишь примерно туже цену что и за свое основное. Порою ты думал, что смысла тебе быть тем кто ты есть, мало, проще было пойти в проститутки, и получать деньги просто так. Однако, ты бы соврал, если бы сказал что тебе не нравится твоя профессия. Отнюдь, ты ее обожал, даже боготворил. Ты чувствовал себя лучше, когда в твоих руках было что то, что важно человеку. Что-то, что ты можешь отнять, и перечеркнуть. Да и, опускался до уровня обычной шлюхи ты редко. Несомненно, деньги тебе были нужны всегда, однако лишь одному человеку ты позволял платить деньги не только за то, что ты делаешь за него всю грязную работу.
На пристани было многолюдно, однако своего извечного заказчика ты увидел сразу. Что же, в этот раз ты остался без дополнительного дохода, который тебе бы, определенно не помешал. Пару брошенных фраз, пара кивков, и ты уже устремляешься на свою дальнейшую остановку. Судьба играет тебе на руку. Заказчик путем нехитрых манипуляций с информацией, определил, где твоя новая цель появится. Дальнейшие свои действия ты должен был просчитать сам. Если ты правильно все рассчитал, то сюжет складывается по маслу, осталось только осуществить все то, что крутилось в голове.

В камине потрескивают дрова, наполняя комнату терпким смоляным запахом. Он оседает на волосах, на коже, въедаясь не хуже кислоты. Ты медленно потягиваешься, поправляя чуть растрепанные пряди. Где то внизу готовят вкуснейшую рульку на вертеле, ее пряный запах распространяется по всему дому, и вызывает в животе голодные причитания. Ты зеваешь, посматривая на циферблат настенных часов, и думаешь, постукивая каблуком грубых сапог по полу, отсчитывая секунды. В комнате тихо, еще час назад она была наполнена смехом, а потом все резко стихло. Наверное, потому что смеяться стало резко некому. Удар по голове тупым предметом заставил замолчать второго мальчишку на ближайшие несколько часов, а легкая доза морфия окончательно сделала свое дело. Теперь мальчишка лежал под кроватью, смиренно посапывая.
Резкий грохот сменился тишиной, и ты на секунду позволил себе улыбнуться, и перевести дух. Игра только начиналась, и ты чуть боязно повел плечами. Вначале всегда мандраж, потом все идет как по маслу. Хотя обычно, твое дело заканчивается быстро, тут же, нужно было не только убрать с дороги лишнего человека заказчика, но еще и узнать о многих деталях этого человека. Раскусить его замыслы и выявить возможных соратников, которые в будущем будут мешать заказчику.

В комнату вламываются двое неизвестных, и ты испуганно вскакиваешь со своего места, пятишься к окну, намереваясь бежать как можно дальше. Ты знаешь, кто это, и ты знаешь, что может с тобой произойти, если тебя поймают. Ты тихо шепчешь о том, что к тебе нельзя подходить, однако твоим обидчикам все равно. Дуло пистолета устремляется тебе в солнечное сплетение, и молодой парень зло улыбается тебе. Ты же усердно мотаешь головой, умоляя не трогать тебя. Впрочем, парень и не собирается, он лишь резко одевает тебе на голову пыльный мешок, от чего в горле тут же начинает першить. Ты вырываешься, кричишь, но тебя быстро вырубают, и закидывают на плечо. Жаль, что через мешок не видно как в последнюю секунду кривятся твои губы в победоносной усмешке.

Когда мальчишка приходит в себя, перед глазами все плывет, затекшее от долгого лежания в одной позе, тело, болит, отдавая в суставах тяжестью. Не лучшее пробуждение. Пытаешься сфокусировать свой взгляд. Каюта. Длинные стеллажи с книгами, большой стол, стопка длинных пергаментов, карт, и подзорная труба. В другом конце каюты от тебя, не менее большая кровать, на которой флегматично сидит парень, чуть кривя свои губы в усмешке. Его глаза цвета серебра чуть прищурены, направлены на тебя. Он изучает, а ты напрягаешься, пытаешься спрятать свой собственный взгляд куда угодно, лишь бы не натыкаться на колючий и жесткий взгляд, который вынуждает тебя прогнуться, заскулить и убежать. Силишься сказать что –то, но из пересохших губ вырываются лишь легкие хрипы. Парень медленно встает со своего места, и медленной, немного кошачьей походкой направляется к углу, в котором ты восседал, связанный и скрюченный.  Парень был высок, его лицо было чуть хищным, глаза еще больше, длинные светлые волосы едва говорили о его происхождении. Внешне он был скорее дворянин, нежели жестокий пират. Парень явно был не любителем налечь на еду после шести, впрочем, на силовые нагрузки он тоже не налегал. – Кто ты? – наконец шепчешь ты не своим голосом, а парень улыбается, да так искренне что твоя маска страха слетает, уступая место удивлению. Но ты быстро берешь себя в руки и вновь пугливо вжимаешь голову в плечи.

Когда цель слишком близка, тяжело удержаться от соблазна завершить всю работу в ту же секунду. Лишь одна мысль набатом бьет по нервам. Слишком просто, слишком быстро, слишком опрометчиво.  Что бы выжить в этом мире, недостаточно быть быстрым. В первую очередь ты должен быть хитрым, заставить противника пригреть у себя на груди своего же врага. И уже потом, вершить свои дела. Ты хорошо понимал, что если ты просто убьешь пирата, то будет слишком много вопросов, да и с корабля тебе некуда бежать, и с тобой расправятся в два счета. Да и удовольствия его быстрая смерть тебе не принесет. А вот если выждать момент, подождать пока все не будут считать тебя чужим, хотя бы на одну сотую доли, то убежать потом, спасти свою шкуру, будет проще. Тем более, ты так и не узнал, как добраться до островов входящих во владения пирата. Именно там находится все награбленное золото, которым так заинтересован твой заказчик.
- Вы слишком добры для похитителя. – Хрипло выдавливаешь из себя ты, на его действия. Руки увесистыми плетками свисают по обеим сторонам талии, беспощадно ноя. – Что - ж, я надеюсь, что мои родители заплатят вам нужную сумму, после чего я целым и невредимым покину это место. – Твой голос чуть дрожит, тебе больно от того что пират вымогает за тебя деньги, и за то, что казна семьи по твоей вине лишится приличной суммы.
Отвлекаешься от пирата, наблюдая за вошедшим мужчиной. Учитывая доверительный разговор между ним и капитаном, просился вывод о том, что перед тобой появился не больше ни меньше помощник.  Письмо было отправлено, значит, плюс минус у тебя была неделя на задание. Или чуть больше, если ты найдешь способ остаться на корабле юнгой. Осталось  только понять какой именно темп игры нужно для пирата. Уже сейчас по имеющейся у тебя информации ты мог сказать, что он был жестким человеком, и вызывать привычную жалость с ним не прокатит. Слишком это было примитивно и не интересно.

- Когда вы назначили встречу с моим отцом? - Ты пытаешься встать на ноги, но они слишком ослабли от лежания в одной позе. Колени чуть дрожат, что вызывает в тебе раздражение. Киваешь на его слова, лицо кажется непроницаемым, в глазах еле заметная грусть. – Я надеюсь, вы понимаете, что вы должны полностью гарантировать мою сохранность. – Так же тихо говоришь ты, в голосе не слышится сарказм, который просто бурлит в твоем горле желая вылиться наружу. Пират лишь сдержано кивает, на что ты еле заметно давишь сухую улыбку.
Если принцессу обидят, это будет на вашей совести, господин пират. – Ты не улыбаешься, твое лицо вновь непроницаемо, а глаза наполнены легкой брезгливостью. Как и подобает избалованному мальчишке. Ты был выше этого пирата, и именно за деньги твоего отца будет жить этот бездельник. Ты хочешь сказать ему, что он жалок, не может как и все зарабатывать деньги посильным трудом. Но ты лишь прикусываешь язык, вспоминая, что ты не просто богатенький мальчишка, ты тот, кто как и он сам зарабатывает деньги тем, что умеет. А сейчас ты умеешь быть избалованным папиным сыном, который с детства ест исключительно из золотого столового набора.

В трюме воняет рыбой, сыростью и потом. Ты брезгливо осматриваешься, кривя нос от благовония. Это место непривычно тебе, и слишком чуждо. Даже постоянно живя в разных гостиницах, ты не привык к такой жизни. И уж тем более такая жизнь не даст тебе ответов о местоположении островов. Тут нужны карты, а в трюме есть лишь вонючие мужики, чьи похотливые взгляды тебя  окружают.  Выдыхаешь, потирая переносицу. Отвратительно, за это заказчику придется платить в три раза больше. Впрочем, учитывая какую информацию ты принесешь ему, то заказчик будет не против заплатить и в четыре раза больше.

Вечер наступает внезапно. Солнце утопает в пучинах моря, и ты провожаешь его грустным взглядом.  Ты скучаешь по суше, скучаешь по  ровной земле и своей семье. Парень останавливается перед тобой и так же смотрит вдаль. Ты же смотришь на него, думая о чем-то своем. – Не бойся, тебя никто не обидит. – Доверительно говорит парень, и улыбается, от чего твое сердце невольно щемит. Ты скорее ненавидишь таких людей, слишком положительные, слишком врываются в твою жизнь, слишком надолго остаются в ней. – Мне страшно. – Совсем тихо шепчешь ты, вжимая голову в плечи и сжимая руки в кулаки. Парень лишь выдыхает и нерешительно кладет руки на твои плечи. Как бы то ни было, он был обычным мужчиной, очередным кто покупается на слишком женственное лицо. Ты нерешительно обнимаешь парня за талию, а тот вздрагивает, прижимая тебя крепче. Горячо дышишь ему в шею, от чего у того бегают мурашки по коже. Ты чувствуешь их даже сквозь одежду. Прижимаешься еще чуть сильнее, и ощущаешь как в живот упирается что то твердое и явно это не эфес шпаги или меча. Выдыхаешь и прячешь лицо в сгибе плеча, повторяя свою фразу. А парень прижимает тебя еще сильнее, опуская руки на твою поясницу. Тебе противно, и одновременно чувствуешь жалость и к себе и к этому парню. Вы оба скорее стали жертвой случайностей, и оба ни в чем не виноваты. Но и так же, оба хотите использовать друг друга. Чуть потягиваешься и запечатлеешь на губах юнги легкий поцелуй, смотря в его глаза своим, невинным взглядом наполненным слезами. – Завтра после обеда, капитан назначил встречу с моим отцом. Я боюсь, мой отец скверный человек. И может не согласиться на условия сразу. Мне страшно. Ты ведь поддержишь меня. Завтра? Пожалуйста. Я боюсь оставаться один. Ты такой хороший. Пожалуйста. – Бессвязно лепечешь ты, а парень вновь целует твои губы, и кивает сквозь поцелуй.

Утром на палубе тихо, сонные пираты медленно разбегаются будто тараканы. Близится время завтрака, а значит сейчас из трюма принесут большую кастрюлю, наполненную неизменным рыбным супом. Ищешь взглядом своего юнгу, который в который раз пытается поймать твой взгляд вычищая при этом палубу, и ты улыбаешься ему настолько искренне и по детски, что зубы сводит от приторности. Импровизированные столы из бочек и железные миски, опять же, отнюдь не то, к чему ты привык. Однако против ты тоже не был. Юнга занимает сразу два места, и добродушно подзывает тебя к «столу». Ты медленно, пугливо вжимая голову в плечи перебежками подходишь к нему, вызывая легкий смех от парня.
Капитан лениво выходит на палубу, направляясь к полностью свободному «столу». Конечно он предпочитал есть в призрачном одиночестве. И это было тебе на руку. Значит можно не ждать обеда. Достаточно будет сыграть прямо сейчас.
Поворачиваешься к парнишке и улыбаешься ему, на что тот счастливо улыбается. Медленно проводишь по губам языком, и опять говоришь о том что тебе страшно. Парень кивает, и резко хватая тебя за руку тащит в трюм. Ты в полном шоке семенишь за ним, пугливо озираясь, ища помощи у других. Но другие лишь одобрительно свистят в след. 
В трюме темно, ты тут же прижимаешься к парню, находя его губы своими. Поцелуй невинный с твоей стороны, и наполненный желанием с его. Его руки кажется побывали на всем твоем теле, и в груди медленно зарождается ненависть к самому себе. Спустя пару минут, когда твоя рубашка уже была на полу, а шея покрыта парой засосов, ты начал еле уловимо отталкивать парня. Но того уже было не остановить. – Не надо. Пожалуйста. – Хныкал ты, отталкивая парня со всей своей силы. – Не нужно. – Уже кричал ты, а парень затыкал твои губы поцелуем.

Когда все идет по плану, ты чувствуешь себя лучше.  Все что ты так усердно распланировал, идет точно по задумке. Ты внутренне чувствуешь себя легче, свободнее. Это еще не победа, но ты уже чувствуешь что не проиграл. Что все не зря. Что покрытая засосами шея не будет зря побаливать этой ночью. Даже грубые прикосновения к телу кажутся на грани эйфории.  Ты боязно вскрикиваешь, пытаясь ударить юнгу, но тот сильнее тебя. Ты лишь мальчишка, который в своей жизни фехтовал только деревянной рапирой. Ты не способен принести человеку вред, и каждое прикосновении парня вызывает в тебе чувство ненависти к самому себе, к своей слабости. Удар двери о стену, и в груди взрыв эмоций, как маленький оргазм. Ты еле сдерживаешь победоносную улыбку, пряча ее в пучине грусти и слез. Тебе больно и противно, ты ищешь помощи в пришедшем пирате. И ты ее находишь. Доверительно прячась за широкой спиной, за которой ты чувствуешь себя хоть немного, но под защитой.

Тебе жалко парня, самую малость, но жалко. Даже тебе, порой было жалко тех людей, которыми тебе приходилось пользоваться. Они не были виноваты. Просто так сложилось, просто ты был слишком смазлив, что бы на тебя никто не обращал внимания. Слишком сексуально невинен, что бы никто не покушался испортить невинность своими действиями. Ты с грустью смотришь на парня, а он будто упрекая, смотрит на тебя. И ты хочешь помочь ему, той частою тебя, которая уже полностью вжилась в роль мальчишки.  Но не можешь, весь твой театр одного актера стоит на этом мальчишке, и ты не можешь сейчас пойти у него на поводу. Не можешь бросить все и перестать быть слабым человеком.
Ты слаб, твои нервы истощены. Внутри клокочет ураган чувств, обид и грусти, с отвратительной горькой и одновременно гнилым привкусом на языке. Этот привкус ты узнаешь из тысячи. Жалость и неприязнь Прикосновения пирата вызывают всплеск эмоций, граничащий между «ненавижу» и «убью». Тебе тяжело сдерживаться, каждый тычок в бок отдается резким желанием скрыться в трюме, и одновременно желанием заломить его руки за спиной, и с садистическим удовольствием переломать каждую косточку каждого пальца. – Прекрати…. – Тихо шепчут бледные губы, а глаза полностью скрылись за длинной серебряной челкой. Прикосновение к пятой точке как удар током. Ты поднимаешь на секунду на пирата взгляд, полный ненависти и решимости уничтожить, и он видит этот взгляд, но не придает ему значения. А ты вновь вспоминаешь о своей роли, и прячешь ненависть за тоской и белоснежной челкой.

Как только дверь в каюту закрывается, ты забираешься с ногами в кресло, пытаясь слиться с обстановкой. Тебе страшно. От пирата исходит отвратительное, ни с чем несравнимое чувство опасности. Ты ненавидел это чувство, а мальчишка боялся его. Ты же послушно последовал за его чувствами, спасаясь от пирата на этом кресле. Обида захлестывала, и на глазах начали медленно появляться слезы. Он товар. Кричало у тебя в голове, и ты еще сильнее заводил себя. Ты раб. Слезы безудержным потоком лились по щекам, а из губ вырывались сдавленные всхлипы. Ты, мальчишка, чувствуешь себя никчемностью. Пустым местом или игрушкой, которую хотят продать. И тебе уже все равно про продадут тебя собственному отцу. Это не твои деньги, это деньги семьи. И на них они могли бы жить ни в чем себе не отказывая. А сейчас им придется добровольно отдать их пирату за твою никчемную шкуру. Был бы ты сильнее, ты бы смог отбиться от двух пиратов. Позвать на помощь. Но ты не позвал, потому сейчас ты находишься тут, в пропахшей морем каюте, в окружении воды, опасности и этого чертового пирата.

Пей. – Приказывает пират, а внутри все разрывается. Никогда, никаких приказов. Ты всхлипываешь и поднимаешь на парня полные слез глаза и встречаешься с холодным и безразлично опасным взглядом, от которого по спине бегут мурашки, а внутри все разрывается от безумного чувства, игра не так проста. Нерешительный глоток, кашель. Ты ненавидел спиртное, оно никогда не давало тебе чувства безопасности. После него ты чувствовал себя слабым, беззащитным. Чувствовал себя ничем, пустым местом, которое в своей жизни умеет лишь играть чужими судьбами. – Пей. – Ты отрицательно машешь головой, хочешь сказать, что тебе нельзя пить, но слова застревают в горле, проталкиваемые внутрь горькой жидкостью. Тебе противно и больно. Щеки болят от острых пальцев пирата, а внутренности дерет от количества алкоголя. Ты ненавидишь его, прямо в этот момент, настолько сильно, насколько ты ненавидишь себя. Пересиливаешь себя, пьешь добровольно, ловя на себе такой же, похотливый взгляд пирата. И ты грустно улыбаешься. Такой же.
- Лучше. – Тихо шепчут твои губы. Белая рубашка пахнет морем и солью. Тебя уже тошнит от этого запаха. – Нет. – Резко отрезаешь ты, и смотришь на пирата серьезным взглядом, наполненным решительностью и ненавистью одновременно. Внутри все кипит в горечи алкоголя, и в собственной горечи. Мальчишка чувствует себя слабым. Беспомощным, тем, кого чуть было не изнасиловали в трюме, прямо на черных парусах. Как поэтично.

- Это все твоя вина. – По щеке ползет слеза, и ты едва ли не усмехаешься от того насколько правдоподобно ты играешь. Тебе стоило бы пойти в театр, такой талант прогнивает в этой чертовой каюте. Жаль что актеры не получают за свои роли те суммы денег, которые получаешь ты. Игра чужими судьбами всегда будет приносить слишком много удовольствия и денег. Ты никогда не считал себя убийцей, скорее актером или кукловодом. Убийца слишком громкое слово для такого как ты. Убивать ради жизни или удовольствия отнюдь не плохо. Ты делал это лучше всего остального, и со временем научился получать от этого настоящее удовольствие. Да, ты скорее кукловод, который плетет свои хитросплетения паутин, в которые должна попасть жертва.  И сейчас Джонни путался в твоих нитях.
Спиртное медленно разливается по венам, оставляя после себя красноту на щеках. Сейчас ты похож на маленького обиженного мальчишку. – Это ты виноват. Из-за тебя. – Ты медленно подходишь к пирату вплотную, смотря полными грусти глазами в его глаза. – Принцессу обидели, и это только на твоей совести. – Твои губы медленно растягиваются в не менее грустной улыбке. Ты наклоняешь голову вбок и поджимаешь губы. – И я не товар. Я человек, которого ты украл против воли. Человек, который убьет тебя, не сомневайся, - горячо шепчешь ты на его усмешку, - я убью тебя. Впереди еще вся жизнь, не сомневайся во мне. - Сейчас ты даже не врешь. Ты действительно убьешь его, смакуя каждый его вдох перед смертью. Ты убьешь его особенно, убьешь как нечто важное в своей жизни. Обязательно.
Ты медленно поднимаешь руку и кончиками пальцев чертишь по чуть тронутой солнцем коже щеки пирата. –  Это не я товар. Это ты, не больше ни меньше чем товар. Ты тот, кто в своей жизни ничего не добился. Грабежи, убийства. Что кроме этого ты умеешь делать? Ничего. – Ты убираешь руку, и криво усмехаешься. – Ты даже не человек. – Киваешь своим мыслям и доверительно кладешь на его плечо свою руку. – Знаешь, это не мне нужно заливать виски свое горе. Это тебе, запивать свою беспомощность.

Найти больное место у человека, просто. Достаточно просто пройти по его жизни. Любого заденет унижение, любого заденет жалость. Уж лучше ненависть, чем жалость. Пират был таким же как ты, ненавидящим людскую слабость и жалость к своей персоне. Это черта всех сильных людей. Жалость это слишком горькое чувство, которое вгрызается в душу и пожирает все хорошее в ней. Ты ненавидел жалость, и редко когда пользовался этим чувством. Редко, но порой именно оно должно сработать свою роль. Тебе нужно было, что бы пират сорвался. Как воздух ты нуждался в его взрыве эмоций. Тогда ты бы смог читать его, не задумываться о последующих его действиях. Да и в целом, этот человек привлекал тебя, и после прилично выпитого виски, тебе не казалось чем - то странным не просто получить от пирата всю информацию, но и воспользоваться своей беспомощностью.